— Назовите трех классиков (можно больше), которые, по-вашему, предсказали нынешнюю российскую действительность.
— Салтыков-Щедрин. Остальные были уверены, что будет гораздо лучше (Чехов) или гораздо хуже (Тургенев). Он один догадался, что будет все то же самое.
— Кто из авторов нравился вам больше в ваши школьные годы? Что посоветуете почитать сегодняшним подросткам?
— Мои предпочтения были довольно экзотическими, и я бы не советовал современным подросткам следовать моему примеру. Одно бесспорно: Стругацкие. Но с ними вы наверняка знакомы и без моих рекомендаций. И, наверное, невредно прочитать в старших классах «Семью Тибо» Мартена дю Гара, по крайней мере первый том. Рашель многое определила в моих тогдашних пристрастиях, я до сих пор неровно дышу к рыжим, особенно к тем, кто одевается не в зеленое («парадный мундир этой армии», по Набокову), а в красное.
— Дмитрий, вы были школьным учителем и очень круто читаете лекции по литературе. Дайте, пожалуйста, советы нашим учителям, чтобы нам было интересно слушать. Даже про классицизм.
— Тут никаких советов быть не может, это, что называется, в руке. Либо человек имеет вкус к серьезным разговорам — в том числе с детьми, поскольку они самые незашоренные, либо ему это неинтересно. Педагогика вообще не та область, которую выбирают от отчаяния, потому что никуда больше не поступили. Это экстремальный спорт, горные лыжи. Если вы это умеете, то по определению любите, это становится самым острым наслаждением. Если не умеете, переломаете ноги, и только. Я этим занимаюсь для себя — потому что, во-первых, это мой способ сохранять физическую форму, а во-вторых, в разговоре с умным классом активизируются собственные мои мозги. Многие идеи для статей пришли ко мне именно в школе, часть была прямо подсказана особо сообразительными старшеклассниками. Так что это либо любишь, либо… мало ли на свете увлекательных и гораздо более денежных занятий?
— Один мой знакомый сказал, что не читает художественную литературу, потому что она абсолютно бесполезная. Прокомментируйте, пожалуйста. Что бы вы ему ответили?
— «Здорово, парнище, ступай себе мимо». Человек признается, что не видит смысла в одном из самых больших наслаждений. Ну и зачем его переубеждать? Нам больше достанется.
Это вообще, понимаете, довольно распространенное заблуждение — что чтение для всех, что читать должен каждый… Это для умных, одаренных, для особенных. Мы же не думаем, что живопись для всех, что в музыке обязан разбираться любой? Мы думаем: раз выучился грамоте, то и умеет читать. Да ничего подобного, это требует особых интерпретаторских способностей, особой эмпатии, умения вникать в чужое состояние, считывать намеки, следовать ритму авторской мысли… Есть масса людей, которые артистически обращаются с отверткой или гениально разбираются в программировании. Я же не посягаю на уникальность этих умений? Я честно уважаю чужой талант и рассчитываю на взаимность.
— Читали белорусские произведения? Как относитесь к однофамильцу?
— Василя Владимировича жаль было бы отдать только белорусской прозе — он сам себя превосходно переводил на русский. Он был гениальным писателем, лучшим, думаю, из военного поколения, и для меня честью было брать у него интервью и немного с ним выпивать, когда я еще выпивал. Помнится, я спросил у него: гордится ли он фамилией? Ведь Быков — это, видимо, сила, упрямство, трудоспособность… Он ответил: да, всегда считал, что эта фамилия свидетельствует о прекрасных душевных качествах. Пока донос на меня, якобы от ветеранов, не подписал некто Александр Быков.
А из остальных я больше всего люблю Короткевича, и как поэта, и как прозаика, автора изумительных готических повестей и великого романа «Евангелие от Иуды». Прочел его по-белорусски, еще когда он не был переведен. Думаю, эта книга дала толчок замечательному роману Владимира Шарова «Репетиции». Алесь Адамович… тут не скажешь, что «люблю», он слишком жуткий. Но «Каратели» — это было серьезное потрясение, да и жанр сверхпрозы, открытый им, принес Светлане Алексиевич заслуженного Нобеля.
— Как вы относитесь к аудиокнигам? Многие подростки слушают их вместо прочтения настоящих книг. Правильно ли это?
— Пусть слушают, ничего дурного в этом не вижу. Предсказанная Андреем Кнышевым «подставка для чтения за рулем» пока не придумана.
— Краткое содержание. Многие используют именно этот способ прочтения книг. Открывают десятиминутную статью в интернете — и «Мертвые души» «прочитаны». Больше всего расстраивает тот факт, что учителю они говорят, что прочитали книгу полностью. Подскажите, пожалуйста, как побороть желание заехать таким людям по морде.
— Слушайте, что за подростковый радикализм? Краткое содержание иной раз выявляет то, чего не видишь при полном, добросовестном чтении, — как бы показывает скелет книги, которого иногда не видно за деталями. Прочтет краткое содержание, заинтересуется, прочтет полностью, не оторвется, подсядет на это дело. Неужели мы должны кому-то заехать по морде только потому, что они получили меньше удовольствия, ограничившись кратким пересказом? Это ведь все равно, что ограничиться кратким описанием девушки вместо свидания. И потом, знаете, если мне некогда было читать длинный текст — в студенческие годы ведь всегда множество дел, более приятных, чем в зрелости — я просил Новеллу Матвееву мне его пересказать. Она читала всего Диккенса и обладала потрясающей памятью, и честно вам скажу, что «Холодный дом» в ее изложении был не хуже, чем в полной версии. А Филдинг — лучше.
— Мне, как истинному поттерману было очень интересно (и очень приятно!) слушать вашу лекцию о «Мальчике, который выжил», но почему Северус выступает в роли Иуды? Иуда скорее Питер Петтигрю. Ведь вы сами говорите, что все мы немного крестражи с частичкой зла, представленной Волан-де-Мортом. У Петтигрю такой частичкой была рука, которую он и получил от Волан-де-Морта в дар за свою преданность темным силам. Она же его и задушила, когда он попытался исправиться. То есть он, как и Иуда, убил сам себя из-за своего собственного зла. Если вы не понимаете, о чем речь, можете просто не отвечать на этот странный вопрос. Я уверена, что семь томов вы забыли как страшный сон.
— Их так просто не забудешь, это большая литература, она во многом определила нравы и взгляды того поколения, которое будет теперь решать судьбу мира. И я не думаю, что Петтигрю годится на роль предателя. Он слишком для этого мелок; он изначально был на стороне силы (и зла), и в банде Мародеров скорей мимикрировал. Для Роулинг характерна концепция Иуды как двойного агента, и она точно догадалась, что в нынешнем мире двойные агенты будут играть исключительную роль. Мне кажется, что ни один масштабный конфликт не может сегодня разрешиться без Снейпа, и я дорого бы дал, чтобы узнать сейчас, кто окажется Снейпом в конфликте между государством и Навальным. (Кто Петтигрю — дети угадали сразу, а если вы не угадали, я вам при случае лично скажу.)
— Для подростков очень важна музыка. Эти две воткнутые в уши музыкальные пробки творят какую-то магию с окружающим миром. А если тебе хреновенько, наушники вмиг меняют твой взгляд на мир, и все уже не так плохо. Итак: носите ли вы наушники?
— Нет, и никогда не носил. Я люблю слушать то, что вокруг, этого никакая пленка не заменит. И у меня достаточный запас оперативной памяти, чтобы намурлыкивать про себя какие-то любимые вещи, чаще песни, реже классику.
— Я хочу поступить на филологический факультет. Дайте, пожалуйста, совет моим родителям.
— Терпеть и не мешать. Этот совет я дал бы любым родителям. Ну, и гордиться — поскольку ребенок решил заниматься главным делом на свете.
Источник: tut.by
16 декабря ждем всех во Дворце профсоюзов, начало в 19:00.
Билеты:
